"Foto&Video", №8 август 2010

Олег Виденин. Параллельные миры

Иногда действительно следует промолчать. Да, можно сказать, но когда пытаешься пошевелить языком, комок подступает к горлу и слезы наворачиваются на глазах. А все потому, что видишь ту правду, от которой так старательно пытаешься скрыться в мире придуманных обманчивых образов. Иди и смотри!

Неоднозначная реакция зрителей, которую вызывают фотографии Олега Виденина, лишний раз подчеркивают его неординарность, необычность и, я бы даже сказал, феноменальность. Частое непонимание и неприятие его творчества происходит еще и потому, что оно находится за пределами популярного визуального пространства. Не обязательно, чтобы оно было повсеместно, важно, что подавляющее большинство людей находится под влиянием этой мифологии. Стереотипные потребительские персонажи, выверенные стилистами, переползают со страниц глянцевых журналов в рекламные листовки и придорожные билборды. Фотография должна быть позитивной, семья на отдыхе должна улыбаться, а на день рождения всем следует говорить… «Che-ese!». Может быть, это характерно для Москвы, и мой недостаток заключается в том, что я редко выезжаю в регионы, скорее всего, практически никогда. Однако я верю Олегу Виденину, верю в то, что его фотографии правдивы, потому что еще недавно Москва была такой же.

     Я вижу в его фотографиях настоящую Россию, я вижу ту страну, где родился, вырос и живу. Мне удивительно то, как Олегу Виденину удалась сохранить свое острое видение в условиях повального гламура и фотошопизации. Я скрупулезно изучал его фотографии, обращал особое внимание на даты снимков. Начало 2000-х годов, середина, 2007, 2008 год… И чем больше я погружался в его фотографический мир, тем острее я ощущал чувства его героев, мне хотелось рыдать и кричать. Страна, которую мы вроде бы как потеряли, совсем не исчезла, но выжила. Чудовищные реформы 90-х годов оставили след, они жестоко преобразили людей, но не смогли уничтожить и, что главное, не сделали хуже. Отсюда возникает ощущение настороженности в фотографиях, не страх опасности, но ожидание очередного тяжелого испытания. Поэтому все эмоции происходят сквозь напряжение.

     Хочется плюнуть в лицо тем, кто смеется над фотографиями Олега Виденина, у кого они «вызывают рвотный рефлекс», кто называет их «грязью». Сложно сейчас найти более искренних, уважительных, с любовью сделанных портретов тех же «плечевых», бомжей, подростков с улицы. Не думаю, что сделаю открытие, но многие творческие люди, в том числе и фотографы, когда создают произведение, нередко делают это с издевкой, дескать «нате вам любовь, сострадание или другое щемящее чувство», при этом сердце их занято совсем другими мыслями – «как бы трахнуть ту телочку», шуба из норки, колечко с камушком, «опять снимать это рекламное дерьмо», «сколько денег слупить с лоха-заказчика». Посмотрите внимательно в глаза артиста, который играет офицера-афганца. Казалось бы, он в Кандагаре, но в глазах видно, что душой он сидит в ночном клубе и пялится на задницы девиц. Инок, который занят духовными исканиями, бубнит текст, как абитуриент театрального училища, а я вдруг прочитываю в его глазах не размышления о Боге, но нехватку денег на новую бэху. Всего этого у Олега Виденина нет ни на каплю. Он искренен настолько, что в душе становится больно. Отсюда, наверное, и его немногословность во время интернет-интервью, инстинкт самосохранения – не дать прорваться наружу сильным эмоциями, которые переполняют. «Как вы можете сами описать ваш стиль? - Быстрый постановочный портрет». 

     Родился в 1963 году в Брянске. Собственно, сейчас живет и работает в этом городе. Окончил Брянский технологический институт. Работал лесничим, потом стал заниматься журналистикой - газеты, радио, телевидение. Как и многие, фотографией увлекся в детстве, осваивая подаренные родителями «Смену» и «Любитель». Осознанный приход в фотографию состоялся уже в зрелом возрасте, в конце 90-х годов. «Я писал, рисовал, пел, но фотография оказалась наиболее доступным и точным средством самовыражения».

     Олег Виденин весьма известен в российском интернете, на популярных фоторесурсах; начиная с середины 2000-х годов прошло несколько персональных выставок; его работы опубликованы в таких популярных изданиях, как «Афиша», «Русский репортер», «Огонек», «Коммерсант», «Пионер», Times, Elle (Великобритания); фотографии находятся в коллекции Московского музея современного искусства, в частных собраниях – российских и зарубежных; в 2009 году вышла его первая фотокнига «Фотографии Олега Виденина. Обратный маршрут». Казалось бы, успех состоялся, неужели все лучшее уже сделано?

     «Хочется сказать, что, конечно, нет. Но вполне возможно, что и да. Смотря что понимать под словом лучшее. Атмосферу портретов, сделанных в середине десятилетия, скорее всего, уже не вернуть. Что-то из меня уходит, я меняюсь, люди, которые будоражили взгляд и душу, уже почти не встречаются. Т.е., наверное, я просто перестаю их видеть. Но я вижу что-то другое, иначе, из этого получаются фотографии, и они тоже будут лучшими. В каком-то новом ряду. Возможно».

Критики усматривают в творчестве Олега Виденина продолжение традиций Геннадия Бодрова, Валерия Щеколдина и Владимира Семина. Сам же автор на вопрос об авторитетах категоричен: «Ориентиры – это для юношества, которое, увы, в прошлом». Несмотря на всю значимость своего творчества, он не считает себя профессионалом. «Я не рассматриваю занятие фотографией как заработок, хотя доход, конечно, оно приносит». Но прежде всего фотография приносит ему удовлетворение – «зачем лишать себя столь приятного, удовлетворяющего тебя занятия?».

Работы Олега Виденина никогда не остаются незамеченными, даже несмотря на молчаливую реакцию зрителей. Скорее, молчание и есть наивысшая оценка фотографий – все сказано в изображении, дополнительные комментарии излишни. С другой стороны, мы молчим еще и потому, что видим в этих фотографиях нас самих, и мы от самих себя так старательно пытаемся скрыться в мире придуманных образов – рекламных, позитивных до тошноты, приторно-сладеньких. Но пронзительно точное зеркало — фотография Олега Виденина – все возвращает на свои места, мы приходим к этим снимкам вновь и вновь. Как говорит сам автор, комментируя отношение зрителей к его работам, они (фотографии) дают «возможность увидеть, рассмотреть, вглядеться в глаза людей, которые из параллельных миров». Пускай этот мир параллельный, но он есть тот настоящий мир, в котором мы живем. Пускай не телом, но душой. 

Владимир НЕСКОРОМНЫЙ

 

 

  * * *

К выставке в галерее Sputnik, Нью-Йорк

НАЙТИ  ЧЕЛОВЕКА

Когда человек – американец или европеец набирается смелости и отправляется туда, где когда-то цвела  «Империя зла», а теперь находится Россия, он, как правило, едет в Москву или Санкт Петербург. Однако такому путешественнику надо четко понимать, что никакой России он там не увидит. Так же, как никогда не понять Америки, тому, кто прожил, хоть десять лет в Нью-Йорке. Разница между столицей России и Россией огромна. 

И об этом еще раз свидетельствуют работы Олега Виденина -  фотографа из города Брянска.

Да, Виденин работает в провинции, и о провинции, но труд его, удивительным образом выходит за пределы местного контекста. Как это происходит? Стратегию Виденина лучше всего определить известным  термином glocalили, как его часто расшифровывают – «думай глобально, действуй локально». 

Виденин – мастер, в высшей степени традиционный. Его технологии, по современным меркам, архаичны, как определяет сам автор: «пленка, красный фонарь, ванна…». Его герои тривиальны, а ракурсы не потрясают воображение. Но в лучших работах возникает, то что не зависит от ракурсов, освещения, технологии, возникает эффект Присутствия. 

В чем же проявляется актуальность труда Олега Виденина, как возникает это Присутствие.

Нам представляется, что главное в его творчестве это реабилитация человека - носителя Реальности. 

Как пишет профессор Стэнфордского университета немецкий философ  Ханс Ульрих Гумбрехт сегодня: «…мир мыслится исключительно материальной поверхностью, которая подлежит толкованию,… становится общепринятым мыслить вещественный мир и человеческое тело, как поверхности, подлежащие толкованию…». Гумбрехт, как и ряд других современных мыслителей подвергают такой подход критике и призывают вернуться к подлинности, через новое осмысление «поверхности». В поисках «Присутствия», цельности сегодня обращаются к архаике, средневековым и языческим культам. Но на западе часто остается неизвестным опыт российской действительности, где нет радикального разрыва между бытием и его осмыслением. 

Сегодня, как никогда, актуальна утрата человеком его сущности через растворение сознания в потоке виртуальных практик.  Творчество Олега Виденина есть сопротивление этой угрозе. Его герои – потертые, немного бракованные, часто одинокие, несут в себе образ подлинно человеческого.

Они напоминают о русских иконах, часто осыпавшихся, темных, утративших цвет, но хранящих неуловимое напоминание о первозданной красоте образа.

Поразительно, что люди на фотографиях Виденина почти всегда позируют фотографу и, одновременно, остаются собой. Постановочная фотография оказывается документальной.

И здесь, также, мы находим глубинное сходство этих фотографий с древнерусской живописью. Герои Виденина пристально смотрят на нас, подобно ликам святых на иконах. Икона, как известно «интерактивна». Ее цель не быть объектом рассматривания, она воздействует – вопрошает. То же самое можно сказать и о фотографиях Олега Виденина. Глядя на них невозможно любоваться, они спрашивают тебя – кто ты?

И в этом немом вопросе,  эти образы выходят за пределы русской провинции, самой России, они обращены к каждому, потому что вопрос – «Кто я?», «Кто мы?», стоит перед каждым. И от ответа зависит будущее. В этом глобальное значение труда Олега Виденина.

Богдан МАМОНОВ

Нью-Йорк, 2009

  * * *

Русское поле Виденина

Россия Достоевского и Рубцова не потонула как град Китеж и не стала формальным литературным образом, пламенеющим лишь в поэтических виршах.

Она по-прежнему земля обитаемая. И земля обетованная.

 В том забытом краю, который иначе как берлогой нынче не назовут, уживаются святые и подлецы, праведники и блудницы. Там всё мерят жестким божьим аршином. 

И туда можешь приехать и ты…

Это невольно читается в работах Олега Виденина. 

Он родился в Брянске 44 года назад и остался приверженцем той светописи, которую когда-то открыли миру и России Карелин и Лобовиков. 

«Материалы традиционные. Фонарь красный. Промывка в ванной» – говорит о своем нехитром техническом багаже автор. И эта любовь к архаике и ручному производству являются важными элементами эстетики художника, частью его кредо.

Есть две разные точки зрения на фото. Одни считают, что снимок должен запечатлеть свет и цвет, другие считают что душу и сердце.  

Автор экспозиции, конечно же, ищет чувственные координаты.  

Герои Виденина, люди земли, вопрошают, глядя нам в лицо, взыскуют, стыдясь, страдают, как это и привычно русскому человеку последнюю тысячу лет. Ибо не согрешишь – не покаешься, а не покаешься – не будет тебе царствия Божия. 

Возьмите этих персонажей, взвесьте их на весах доброго пастыря и тогда вам откроется  как будто бы сгинувшая отчизна. Да, именно та чёренькая, в соплях и грязи,  в блуде и мордобое, но по-прежнему святая и трепещущая родина, с ее  не отнюдь не тусклыми реликвиями: «старой отцовской буденовкой, с окошками, горящими в дали, со стуком вагонных колес» и с дикой невыразимой словами тоской по лучшей, счастливой жизни.  

Меряя расстояние колесом, проезжая мимо глухих и почти что вымерших, твоих Россия,  полустанков убеждаешься в том, что все же есть в тебе вечный привкус тайны, которая, в сущности, и не тайна вовсе, а сокровенная любовь. 

Вот и здесь на чэбэшных снимках Виденина встает в рост большая разномастная семья, великий клан, многоликое, но монолитное личное.

Почему автор берет такие незамысловатые вроде бы ракурсы, почему герои его позируют в наглую, в лоб, словно на традиционных советских семейных снимках, каких можно надергать в любом альбоме?  

Или как будто специально встают, специально всматриваются с объектив. Вот мы – все перед вами со всем, что в нас есть. И похвального и дурного. 

Наверное, это потому что они чистосердечны во всем. 

Попробуйте встать рядом с ними? 

Какая вам будет цена? 

А если они и пали, то пали за что-то, и из кого-то.  И всему будет большая причина, что и мерить придется тем самым аршином. 

Нет, это не позерство, а наивное прямодушие, которое благодаря авторскому подходу вырастает до эстетического манифеста.  

Национальную простоту и исследует автор. Здесь все наружу – словно бы утверждает фотограф. Здесь душа нараспашку. 

Так вырастает убеждение, что Виденин обозревает провинцию не с этнографической, а с ментальной точки зрения. Он предлагает нам, людям раздробленного шизофренического мира, погрязшего в зрительной диарее MTV, взглянуть на цельных личностей, на героев провинциальной жизни, на тех, кого в иные эпохи называли солью земли, не взирая на их достаток или положение в иерархиях. 

Это русский народ. 

Невольно вспоминаешь здесь грустные и честные слова автора «Преступления и наказания»: «Пусть наша земля нищая, но эту нищую землю «в рабском виде исходил благословляя Христос». 

Так говорил Достоевский в речи, посвященной Пушкину… 

Герои Виденина живут не так уж и далеко то от Москвы. 

Олег ШИШКИН,

Москва, 2009

* * *

Проникновенный Виденин

Фотограф из Брянска Олег Виденин завоевал Рунет и Москву буквально за два года. До этого он практически, не выставлялся. «Gallery.Photographer.Ru» представляет его серию «Портреты с окраин»(2007).

Все его модели, начиная от детей и заканчивая обнаженными потрепанными жрицами любви, предельно искренни. Непонятно, почему они ему ТАК доверяют. Половина ответа в названиях работ «Ксения», «Даша и Маша», «Аня и Юрик», «Светлана, плечевые» – Виденин знает своих брянских героев.

«Плечевыми» называют проституток, работающих на трассах. Олег сфотографировал трех таких женщин: Лолу, Наташу и Светлану – с выбритыми лобками, со шрамами и синяками. Обычно представительницы древнейшей профессии вызывают или отвращение, или плотское желание, или осуждение.

На этот раз – ни то, ни другое, ни третье. Все они словно омыты светом. Да так, что стало видна их неиспорченная сердцевина. Надо отчаянно любить людей, чтобы в дорожных проститутках, узреть, как выразился поэт Заболоцкий, «огонь, мерцающий в сосуде».

Если даже дамы легкого поведения у Виденина «мерцают», то из детских изображений бьют снопы света. Такого количества доброты, заключенной в каждом квадратном сантиметре «Портретов с окраины» не припомню ни на одной выставке современного искусства.

Художники, погрязшие в концептуальных экспериментах, сильно проигрывают фотографам, достигшим сейчас вершин мастерства. А все потому, что последние, к счастью, не могут слишком отдалиться от человека. А Виденин сократил до минимума расстояние от модели до зрителя.

«Ксения» – перепачканная в грязи девочка с крестиком на шее. И тем не менее, ее лицо и глаза – воплощение духовной чистоты. Есть работы и без пафоса, с юмором. Например, портрет двух неунывающих мальчишек, обе руки одного из которых в гипсе, называется «Переломный возраст».

Практически у всех «окраинных» персонажей глаза источают свет. Они этим даже похожи. Все вместе они и образуют Святую Русь: смесь наивности и чистоты, щедрости и милосердия. И чудо это заключено не только храмах, но и в душе ее жителей. Надо только внимательнее вглядываться в глаза друг друга.

Газета "ВЗГЛЯД", 2008

* * *

К выставке в Краснодарском Краевом Художественном Музее им Ф.А. Коваленко

Живопись совершенно утратила функцию портрета, способного онтологически обобщать, просто глупо ею заниматься, когда есть такая фотография. Когда вот – человек с говорящей фамилией делает фото Отечества, которое смотрит прямо в зрачок и говорит «Это я». И говорит: «Это ты». И говорит: «Я в тебе».

Снимок на обложке альбома - «Россия молодая». Мальчик в черном, ангел-волк, смотрит с прямотой и готовностью к незримому (но видимому его внутреннему взору) экзистенциальному: быть может, смерти, быть может, жизни. Он спокоен. 

Они все спокойны – черно-белые персонажи Виденина. Несут в себе уверенность не личности, а народа. От лица к лицу повторяются их губы без улыбок и глаза с выражением предстояния как повседневности, глядящие из белой северной кожи как из темноты. В этих портретах нет бытового напряжения или социальной драмы, как может кому-то мимолетно показаться по следам  репортажей о жизни социальных низов. Это напряжение душевной красоты и драма бытия, а не быта. Это портреты людей с неспящим духом. Это всегда верхи.

«Первая кровь» - инициация мальчика, еще одетого в рубашку с утятами, но уже принявшего жизнь как у-дар. С детским изумлением и взрослым самообладанием.

«Плечевые. Наташа» - у нее только сигарета и часы. Она голая. Снята снизу. Когда все закончится, она улетит в лес и небо за ее спиной. Перестанет быть в этом теле, с этим лицом и в этой жизни. 

«Белобережские» - белые мужские тела по грудь и по пояс в темной воде. Это не купание. Это крещение, может быть. Или, может быть, расстрел.

«Ближний круг» - четверо зеков (армейских). У каждого своя судьба. У всех – одна и та же. Лица их полны бестрепетности. В глазах, обведенных кругами, - нежность.

 «Колесо» - мальчик внутри черного нимба из старой резины, как будто внутри мишени. Смотрит как в дуло: уважает, не боится, готов.

Они все готовы. Жить как дано. Быть кем выпало. Носить привычку к тоске. Молчать о любви. 

Это долгожданная встреча. Распечатанные в большом формате и помещенные на стену, работы Олега Виденнина воздействуют как иконы. Останавливают. Говорят о душе. Очищают от лишнего.

Анна ЧЕРВЯКОВА

Краснодар, 2012

  * * *                                              

По бесприютной усталой земле с ее полями, лесами и водами скитаются души. Успокоение – не их удел. Ибо не было у них и нет благости превозмочь беспрестанность пространства этой земли-страны, издревле окованной цепью невременья. Колышется туманная пелена, плотно укутавшая тревожные пути душ-странников. Жаждут они путеводного луча света, что на земной срок соединил бы их с этой землей и дал волю одушевить человеческую плоть и совершить на земле тот труд преобразования ее, во имя которого плодотворным дыханием жизни одарены человеки.

Великодушен свет и безмерны его радения. Бесконечно пробивает он пелену невременья, напоминая человеку о мгновеньях мгновенной вспышки жизни. И потому не исчерпывается чудо озарения и воссоединения души и человека, хотя бы на краткий миг. Тогда человек прозревает необъятную бездну времени, в которой дано ему на этот миг ощутить в себе душу и образ свой слить с вечностью.

… И вновь бредут нескончаемо души, веря, что случится однажды преображение, и люди этой земли, наполнившись силой от обретения их, рассеют испоконную пелену и наполнят землю свою плодами труда своего…

      Такова Русь слуги света Виденина.

Евгений БЕРЕЗНЕР,

куратор

Москва, 2009

* * *                                               

Олег Виденин. Девочки с окраин

Девочки с окраин. Звучит, как блюз. Несколько секунд и долгое впечатление.

Олег Виденин снимает очень быстро. Мимолетное прикосновение. Постой, я сейчас сниму. Вот так. Все хорошо? Ну, отлично. Пока.

История портретной фотографии – история вглядывания в колодец вечности. Модель сидит перед черным ящиком. Фотограф позади него, под черной тканью, его нет. Модель мучительно, долго (может быть, несколько секунд, но они кажутся бесконечными) вглядывается в круглое зеркало объектива. Снято. Аттосекунды и неведомые физике единицы измерения киловатт напряжения человеческой энергии, космическая скорость полета фотонов и волна взаимопонимания или отторжения, возникающая между человеком и камерой.

У философа Вилема Флюссера нет понятия фотограф. Есть apparatus – единое целое из фотографического аппарата и человека. И оно взаимодействует с реальностью. В новой, нерасторжимой форме. Как кентавр. Как сфинкс. Перед загадкой которого мы онемеваем, и в эти доли секунды каждый – кто оказался перед взором камеры-человека – переживает чувство Тесея перед Медузой-Горгоной, один неверный взор – и тебя нет, твой дух перейдет бессмертию.

Виденину удается, будучи невероятно связанным со своей камерой, старым Rolleiflex’ом, будучи обязанным ему квадратом композиции и красотой тонального рисунка, оказываться тем самым добрым человеком, под взором которого не страшно и посмотреть в глаза вечности. Можно я тебя сниму? Готово. Все хорошо?

Значительность момента съемки, обустроенность этого-важного-события, особенно посещения фотостудии известного мастера, – всего лишь возможное положение вещей. Однако оно не гарантирует магического результата в законченной фотографии. Волшебство может произойти и в считанные секунды уличной съемки, когда ничего невозможно простроить, когда нет постановки, и только сотрудничество с фотографией (оно сродни сотрудничеству с небесной канцелярией по поводу хорошей погоды), дает малую надежду на удачу. И все-таки, магия происходит. И тогда герой смотрит уже не в глаза Медузе, но глава-в-глаза зрителю, и мы, робея, узнаем всю историю его жизни, а то и судьбу, предопределенность, как она смотрит на нас со снимка. В зале на выставке или со страницы книги.

Олег Виденин любит музыку. Старый рок и джаз, блюзы и просто хорошие мелодии. И хорошие слова, точно поставленные на своих местах. Возможно, и фотография для него – радость, как сыграть блюз или написать стихотворение, короткое и пронзительное, чтобы в нем соединились воспоминания, благодарность за встречу и ожидания завтрашнего дня.

В своих фотографических странствиях Виденин часто оказывается на окраинах. Не обязательно окраина города, может быть, у околицы, или на краю танцплощадки. Окраина – заповедное место, порог, граница между мирами: дикого, варварского, лесного/степного и человеческого, упорядоченного и законного. На границе между мирами живут люди, в самой природе которых, в коде их ДНК пограничье оставляет свою помету. Люди окраины бесстрашно смотрят в будущее, видя вокруг себя приметы его безнадежности. Эта суть жизни-противостояния передается из поколения в поколение. По женской линии. Девочки с окраин – чистейшее воплощение легкой «мимопреходящей» красоты возраста, душевного состояния и скорбей, сквозь которые хрупкая сила женственности, противостоящей натиску времени и обстоятельств, все равно играет. 

На фотографиях Олега Виденина девочки с окраин русских селений. В их глазах отражаются всполохи русской истории, от пожаров после набегов кочевников до зимней стужи голодных годов последнего столетия. И как бы героини подросткового возраста не старались отгородиться от своей принадлежности роду, противопоставить всему миру себя, дерзко бросая взгляды в камеру фотографу, за ними так же стоит мир, из которого они вышли, стоят их бабки и младшие сестры, праматери-хранительницы семьи, которые, как деревенский Бог, «живет не по углам, / как думают насмешники, а всюду» (И. Бродский).

Девочки с окраин Виденина – мерцающий шар впечатлений, в которой лирическая поэзия, воспевающая красоту женщины, от ее рождения до старости, переливается отголосками трагедии и плача (жанра древней традиции стихосложения), и былинного сказа про поляниц, воительниц и заступниц родной земли.

Ирина Чмырева,

кандидат искусствоведения

Москва, 2017